Неточные совпадения
Помнишь, как мы с тобой бедствовали, обедали на шерамыжку и как один раз
было кондитер схватил меня за воротник по поводу съеденных пирожков на счет доходов аглицкого
короля?
Мастерски
пел он гривуазные [Легкомысленные, нескромные (от франц. grivois).] песенки и уверял, что этим песням научил его граф Дартуа (впоследствии французский
король Карл X) во время пребывания в Риге.
Одна
была фантазия
Король Лир в степи, другая
был квартет, посвященный памяти Баха.
— Приобретение нечестным путем, хитростью, — сказал Левин, чувствуя, что он не умеет ясно определить черту между честным и бесчестным, — так, как приобретение банкирских контор, — продолжал он. — Это зло, приобретение громадных состояний без труда, как это
было при откупах, только переменило форму. Le roi est mort, vive le roi! [
Король умер, да здравствует
король!] Только что успели уничтожить откупа, как явились желевные дороги, банки: тоже нажива без труда.
― То
есть почему же тут Корделия? ― робко спросил Левин, совершенно забыв, что фантазия изображала
короля Лира в степи.
Он вышел в дверь перегородки, поднял руки и запел по — французски: «
Был король в Ту-у-ле». — Вронский,
выпьешь?
Выходя с фигуры, он ударял по столу крепко рукою, приговаривая, если
была дама: «Пошла, старая попадья!», если же
король: «Пошел, тамбовский мужик!» А председатель приговаривал: «А я его по усам!
Но власть
короля и умных мнений
была ничто перед беспорядком и дерзкой волею государственных магнатов, которые своею необдуманностью, непостижимым отсутствием всякой дальновидности, детским самолюбием и ничтожною гордостью превратили сейм в сатиру на правление.
В летописных страницах изображено подробно, как бежали польские гарнизоны из освобождаемых городов; как
были перевешаны бессовестные арендаторы-жиды; как слаб
был коронный гетьман Николай Потоцкий с многочисленною своею армиею против этой непреодолимой силы; как, разбитый, преследуемый, перетопил он в небольшой речке лучшую часть своего войска; как облегли его в небольшом местечке Полонном грозные козацкие полки и как, приведенный в крайность, польский гетьман клятвенно обещал полное удовлетворение во всем со стороны
короля и государственных чинов и возвращение всех прежних прав и преимуществ.
Но знаю, что, может
быть, несу глупые речи, и некстати, и нейдет все это сюда, что не мне, проведшему жизнь в бурсе и на Запорожье, говорить так, как в обычае говорить там, где бывают
короли, князья и все что ни
есть лучшего в вельможном рыцарстве.
Это не
было строевое собранное войско, его бы никто не увидал; но в случае войны и общего движенья в восемь дней, не больше, всякий являлся на коне, во всем своем вооружении, получа один только червонец платы от
короля, — и в две недели набиралось такое войско, какого бы не в силах
были набрать никакие рекрутские наборы.
— Понять — трудно, — согласился Фроленков. — Чего надобно немцам? Куда лезут? Ведь — вздуем. Торговали — хорошо. Свободы ему, немцу, у нас — сколько угодно! Он и генерал, и управляющий, и булочник,
будь чем хошь, живи как любишь. Скажите нам: какая причина войны?
Король царем недоволен, али что?
— Это ужасно! — сочувственно откликнулся парижанин. — И все потому, что не хватает денег. А мадам Муромская говорит, что либералы — против займа во Франции. Но, послушайте, разве это политика? Люди хотят
быть нищими… Во Франции революцию делали богатые буржуа, против дворян, которые уже разорились, но держали
короля в своих руках, тогда как у вас, то
есть у нас, очень трудно понять — кто делает революцию?
Вспомнил, что грузины и армяне служат в армии, дослуживаются до генеральства. У нас нет генералов-семитов, а вот в Англии нередко евреи становятся лордами, даже один из вице-королей Индии
был еврей.
Доцент
был среднего роста, сытенький, широкобедрый, лысоватый, с большими красными ушами и бородкой
короля Генриха IV.
Европейские
короли, родственники Романовых, отнеслись к этому юбилею тоже очень осторожно, должно
быть, считаясь с отношениями царя и Думы, представляющей интересы крупной буржуазии.
— Ну, — чего там годить? Даже — досадно. У каждой нации
есть царь,
король, своя земля, отечество… Ты в солдатах служил? присягу знаешь? А я — служил. С японцами воевать ездил, — опоздал, на мое счастье, воевать-то. Вот кабы все люди евреи
были, у кого нет земли-отечества, тогда — другое дело. Люди, милый человек, по земле ходят, она их за ноги держит, от своей земли не уйдешь.
В тексте монографии
было указано, что картины Босха очень охотно покупал злой и мрачный
король Испании, Филипп Второй.
Редела тень. Восток алел.
Огонь казачий пламенел.
Пшеницу казаки варили;
Драбанты у брегу Днепра
Коней расседланных
поили.
Проснулся Карл. «Ого! пора!
Вставай, Мазепа. Рассветает».
Но гетман уж не спит давно.
Тоска, тоска его снедает;
В груди дыханье стеснено.
И молча он коня седлает,
И скачет с беглым
королем,
И страшно взор его сверкает,
С родным прощаясь рубежом.
— Зачем же пишут об этом, если
королю не
было особой причины посетить Христианию!..
— Я
была очень счастлива, — сказала Беловодова, и улыбка и взгляд говорили, что она с удовольствием глядит в прошлое. — Да, cousin, когда я в первый раз приехала на бал в Тюльери и вошла в круг, где
был король, королева и принцы…
— Vous dormirez comme un petit roi. [Вы
будете спать, как маленький
король (франц.).]
Корею, в политическом отношении, можно
было бы назвать самостоятельным государством; она управляется своим государем, имеет свои постановления, свой язык; но государи ее, достоинством равные степени
королей, утверждаются на престоле китайским богдыханом. Этим утверждением только и выражается зависимость Кореи от Китая, да разве еще тем, что из Кореи ездят до двухсот человек ежегодно в Китай поздравить богдыхана с Новым годом. Это похоже на зависимость отделенного сына, живущего своим домом, от дома отца.
Они назвали залив, где мы стояли, по имени, также и все его берега, мысы, острова, деревни, сказали даже, что здесь родина их нынешнего
короля; еще объявили, что южнее от них, на день езды,
есть место, мимо которого мы уже прошли, большое и торговое, куда свозятся товары в государстве.
После ликейцы думали
было отложиться от Японии, но
были покорены вновь. Ликейский
король, в начале царствования, отправляется обыкновенно в Японию и там утверждается окончательно.
Этот магнат-золотопромышленник, как какой-то французский
король, готов
был платить десятки тысяч за всякое новое удовольствие, которое могло бы хоть на время оживить притупленные нервы.
На них разместилось все, что
было именитого на десятки тысяч верст: московские тузы по коммерции, сибирские промышленники, фабриканты, водочные
короли, скупщики хлеба и сала, торговцы пушниной, краснорядцы и т. д.
Император, в отличие от царей и
королей,
есть император вселенский, и империя по замыслу
есть вселенская империя.
— Ровнешенько настоящий час, — вскричал Федор Павлович, — а сына моего Дмитрия Федоровича все еще нет. Извиняюсь за него, священный старец! (Алеша весь так и вздрогнул от «священного старца».) Сам же я всегда аккуратен, минута в минуту, помня, что точность
есть вежливость
королей…
Он снисходит на «стогны жаркие» южного города, как раз в котором всего лишь накануне в «великолепном автодафе», в присутствии
короля, двора, рыцарей, кардиналов и прелестнейших придворных дам, при многочисленном населении всей Севильи,
была сожжена кардиналом великим инквизитором разом чуть не целая сотня еретиков ad majorem gloriam Dei. [к вящей славе Господней (лат.).]
Чертопханов, правда, по-русски читал мало, по-французски понимал плохо, до того плохо, что однажды на вопрос гувернера из швейцарцев: «Vous parlez français, monsieur?» [Вы говорите по-французски, сударь? (фр.)] отвечал: «Же не разумею, — и, подумав немного, прибавил: — па», — но все-таки он помнил, что
был на свете Вольтер, преострый сочинитель, и что Фридрих Великий, прусский
король, на военном поприще тоже отличался.
— Нельзя, наблюдаю, Михаил Иваныч; такая уж обязанность матери, чтобы дочь в чистоте сохранить, и могу вам поручиться насчет Верочки. Только вот что я думаю, Михаил Иваныч: король-то французский какой
был веры?
— Не думаю, Марья Алексевна. Если бы католический архиерей писал, он, точно, стал бы обращать в папскую веру. А
король не станет этим заниматься: он как мудрый правитель и политик, и просто
будет внушать благочестие.
Михаил Иваныч медленно прочел: «О религии, сочинение Людвига» — Людовика — четырнадцатого, Марья Алексевна, сочинение Людовика XIV; это
был, Марья Алексевна, французский
король, отец тому
королю, на место которого нынешний Наполеон сел.
Белинский, как следовало ожидать, опрокинулся со всей язвительностью своей речи, со всей неистощимой энергией на свое прежнее воззрение. Положение многих из его приятелей
было не очень завидное, plus royalistes que le roi [более роялисты, чем сам
король (фр.).] — они с мужеством несчастия старались отстаивать свои теории, не отказываясь, впрочем, от почетного перемирия.
Рука его, достававшая меня везде, где
есть король или господин, не так длинна, чтоб достать меня в общине вашей!
При Николае патриотизм превратился в что-то кнутовое, полицейское, особенно в Петербурге, где это дикое направление окончилось, сообразно космополитическому характеру города, изобретением народного гимна по Себастиану Баху [Сперва народный гимн
пели пренаивно на голос «Cod save the King» [ «Боже, храни
короля» (англ.). ] да, сверх того, его и не
пели почти никогда.
Некрасив
был мой герой, такого типа и в Ватикане не сыщешь. Я бы этот тип назвал гатчинским, если б не видал сардинского
короля.
Славное
было время, события неслись быстро. Едва худощавая фигура Карла Х успела скрыться за туманами Голируда, Бельгия вспыхнула, трон короля-гражданина качался, какое-то горячее, революционное дуновение началось в прениях, в литературе. Романы, драмы, поэмы — все снова сделалось пропагандой, борьбой.
Консервативные газеты заметили беду и, чтоб смягчить безнравственность и бесчиние гарибальдиевского костюма, выдумали, что он носит мундир монтевидейского волонтера. Да ведь Гарибальди с тех пор
был пожалован генералом —
королем, которому он пожаловал два королевства; отчего же он носит мундир монтевидейского волонтера?
Она поехала в Англию. Блестящая, избалованная придворной жизнью и снедаемая жаждой большого поприща, она является львицей первой величины в Лондоне и играет значительную роль в замкнутом и недоступном обществе английской аристократии. Принц Валлийский, то
есть будущий
король Георг IV, у ее ног, вскоре более… Пышно и шумно шли годы ее заграничного житья, но шли и срывали цветок за цветком.
Заговор
был тогда готов, и она получила, танцуя на бале прусского
короля, весть о том, что Павел убит.
Накануне отъезда, часа в два, я сидел у него, когда пришли сказать, что в приемной уже тесно. В этот день представлялись ему члены парламента с семействами и разная nobility и gentry, [знать и дворянство (англ.).] всего, по «Теймсу», до двух тысяч человек, — это
было grande levee, [большое вставание (фр.).] царский выход, да еще такой, что не только
король виртембергский, но и прусский вряд натянет ли без профессоров и унтер-офицеров.
— Ступай, великое дитя, великая сила, великий юродивый и великая простота. Ступай на свою скалу, плебей в красной рубашке и
король Лир! Гонерилья тебя гонит, оставь ее, у тебя
есть бедная Корделия, она не разлюбит тебя и не умрет!
Этот урок стоил всяких субжонктивов; [сослагательных наклонений (фр.).] для меня
было довольно: ясное дело, что поделом казнили
короля.
— Писать не велено, даже разговаривать строго-настрого запрещено. Чтобы ни-ни. А Егорову, слышь, дворецкий главнокомандующего сказывал. И что этим французам нужно?
Был у них настоящий
король — другого взяли. Теперь и этого не хотят.
— Кабы он на прародительском троне сидел, ну, тогда точно, что… А то и я, пожалуй, велю трон у себя в квартире поставить да сяду — стало
быть, и я
буду король?
Поднимается спор, законный или незаконный
король Людвиг-Филипп. Дядя утверждает, что уж если раз сидит на троне — стало
быть, законный; Стриженый возражает...
— Ну, дурень же я
был!
Король козырей! Что! приняла? а? Кошачье отродье!.. А туза не хочешь? Туз! валет!..
«Ну, думает, ведьма подтасовала; теперь я сам
буду сдавать». Сдал. Засветил козыря. Поглядел на карты: масть хоть куда, козыри
есть. И сначала дело шло как нельзя лучше; только ведьма — пятерик с
королями! У деда на руках одни козыри; не думая, не гадая долго, хвать
королей по усам всех козырями.